Артиллеристам Великой Отечественной посвящается.

1. Кущуба. Вологодская область.

В феврале 1942 года Владимир Владимирович Тибо-Бриньоль закончил ускоренный (шестимесячный) курс обучения Смоленского артиллерийского училища в Ирбите. 23 февраля 1942 года ему в числе других выпускников училища было присвоено воинское звание «лейтенант». Вскоре он был направлен к месту службы, получив назначение в 1031 артиллерийский полк 100-й стрелковой дивизии* (второго формирования).

* не путать с 100-й стрелковой дивизией первого формирования (сформирована в 1923 году), героически сражавшейся с гитлеровцами с первых дней войны, и преобразованной 18 сентября 1941 года в 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Формирование новой 100-й стрелковой дивизии было начато в феврале 1942 года и происходило в Кущубском военном лагере, расположенном близ разъезда Кущуба Северной железной дороги (в 60 км от Вологды и в 47 км от станции Чебсара) на территории ныне Старосельского сельсовета Вологодского района Вологодской же области.

О Кущубском военном лагере (полигоне):

«Началом истории полигона можно считать 1930 год, когда земли, расположенные возле железнодорожной станции Кущуба, были переданы военному ведомству для организации полигона. Жители хуторов и деревень с территории полигона были выселены, и эта земля стала местом дислокации пехотного, артиллерийского и кавалерийского полков. В 1936 году к существующим полкам прибавился еще и танковый полк. Штаб дивизии располагался в центре лагеря, в бывшей деревне Балакирево.

Красноармейцы располагались в палатках, а офицеры жили с семьями в рубленых домах. Сам лагерь представлял собой настоящий военный городок: две водокачки, ситрозавод, дивизионная баня, солдатские и офицерские столовые, магазины военторга, почта, конюшни артиллерийского и кавалерийского полков, парашютная вышка, самолетная взлетно-посадочная площадка. Для обеспечения красноармейцев свежим мясом были построены животноводческая ферма и забойный цех, овощи и зерновые культуры выращивали на полях возле деревни Ангубово, хлеб пекли в походной армейской хлебопекарне. От железнодорожной станции до лагеря была построена шоссейная дорога (каменка) и вагонетная узкоколейка. В довоенное время на полигоне ежегодно проходили учения дивизий Красной Армии. Кроме того, военный полигон Кущуба был в числе полигонов, задействованных для испытаний и обучения применению в военных целях отравляющих веществ.

… В военные годы жизнь в Кущубском военном лагере и на полигоне не затихала ни днём, ни ночью. Для пополнения кавалерийского и артиллерийского полков в феврале-марте 1942 года из Монголии приходили эшелоны с полудикими лошадьми-монголками — очень выносливыми и резвыми, величиной чуть больше ишака. Сопровождали их монголы, одетые в национальную одежду — теплые ватные халаты.

В зимнее время была накатана дорога в Чебсару, по которой ходили обозы с льнотрестой на Чебсарский льнозавод, и ездили автомашины из лагеря за продуктами. В лагере постоянно шло обучение вновь призванных в армию и переформирование частей, прибывших с фронта за пополнением. Часто на станции отстаивался военно-санитарный поезд «ВСП», работал банно-прачечный эшелон «вагон-баня».

С началом Великой Отечественной войны железная дорога была под постоянным наблюдением немецкой авиации и разведки. В одном из воздушных боев над аэродромом был сбит немецкий самолет. При таране наш пилот погиб, а немецкий взят в плен. Лагерь был в строгой секретности, даже название Кущуба не было нанесено на карты». ссылка

Больше о Кущубском военном лагере можно прочитать здесь: ссылка (на стр.10).

Еще 29 апреля 1941 года на совещании руководителей вермахта по обсуждению организаци­онной структуры хозяйственного раздела плана «Барбаросса» Адольф Гитлер определил крайний срок захвата Вологды — май 1942 года. 19 ноября 1941 года генерал Гальдер (начальник Генерального штаба Сухопутных войск Германии) так написал в своем дневнике о целях на 1942 год: «Наши цели (задачи): Вологда, Горький (Волга). Волга, Урал». Но спланированная германским фюрером война так никогда и не докатилась своим огненным валом до Вологды. После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой и в районе Тихвина в конце 1941 года гитлеровские планы в отношении Вологды были окончательно перечеркнуты. Не дошел фронт и до разъезда Кущуба, ставшего одним из важных пунктов рубежа развертывания стратегических резервов. Впрочем, в течении 1942-43 гг. война неустанно напоминала о себе не только прибывающими на станцию воинскими командами, транспортными и санитарными эшелонами, но и пролетами фашистских самолетов в сторону областного центра, а также многочисленными немецкими диверсионными группами, активно рвущимися к стратегическим объектам Вологодской области, и, как правило, неизменно попадающими в руки если не местных «истребков» (бойцов истребительных батальонов набранных из местного населения), то специальных отрядов НКВД. В подтверждение сказанного приведу несколько фактов из работы исследователя-краеведа Г.А. Акиньхова «Вблизи фронтов»:

«14.6.42. Дополнительными данными установлено, что 8.6.42 в 00.58 в районе Чебсары выброшена парашютно-диверсионная группа до двенадцати человек, которая органами НКВД задержана.

«2.6.42. С 7.25 до 13.57 зафиксировано три одиночных самолета, два «Хейнкель-111» и один «Юнкерс-88», все входили из Рыбинско-Ярославского дивизионного района. Один «Хейнкель-111» преследовался истребителем Рыбинско-Ярославского дивизионного района «ЛАГ-3». В районе Кущуба, Чебсара произошел воздушный бой. Истребитель «ЛАГ-3», получив повреждения, упал в районе Кущубы, летчик Шурупов погиб. По данным постов ВНОС, этим истребителем сбит «Хейнкель-111», упавший в районе западнее Чебсары…

По дополнительным данным 106 отдельного батальона ВНОС, 15.8.42 на дороге Кипелово -Старая Деревня колхозниками найдены два свертка, в которых оказались: радиостанция, боеприпасы, котелки, красноармейские шинели и продукты питания. Найденное сдано органам НКВД.

10.12.42. По дополнительным данным, 9.12.42 в 6.00 в 18 кило­метрах севернее станции Кипелово органами НКВД задержан ди­версант, у которого найден револьвер системы «наган» и бельгийский пистолет. Этот диверсант, по-видимому, был сброшен с са­молета «Дорнье-215», производившего ночной полет 8.12.42 на участке Уйта — Чебсара«.

К сожалению, мне не удалось найти воспоминаний ветеранов войны, в прошлом артиллеристов 1031-го артиллерийского полка 100-й стрелковой дивизии. К счастью, сохранились воспоминания ветеранов из других частей этой дивизии, бывших в ту пору такими же, как Владимир Тибо-Бриньоль, зелеными лейтенантами и параллельно с ним прошедшими суровую школу Кущубских лагерей.

Ниже и в дальнейшем приведены:

• фрагменты из книги П.Г. Костина и В.И. Михеева «От Вологды до Берлина» — воспоминания лейтенанта-пехотинца Павла Гавриловича Костина, командира минометного взвода 3-го батальона 460-го стрелкового полка 100-й стрелковой дивизии;
• фрагменты из книги Н.Д. Прошутинского «На двух плацдармах (Записки командира пулеметной роты)» — воспоминания мл. лейтенанта Николая Дмитриевича Прошутинского, командира взвода 2-й пулеметной роты 472-го стрелкового полка 100-й стрелковой дивизии;
• фрагменты публикаций Б.А. Спивака «Из воспоминаний о Великой Отечественной войне» и «Воронежский фронт» — воспоминания лейтенанта м/с Бениамина Ароновича Спивака, командира операционно-перевязочного взвода 246-го отдельного медико-санитарного батальона 100-й  стрелковой дивизии).

Из книги П.Г. Костина и В.И. Михеева «От Вологды до Берлина»:

«ВОЛОГОДЧИНА — РОДИНА ДИВИЗИИ.

Навсегда запомнился день, когда я в числе группы молодых офицеров, окончивших Лепельское пехотное училище, прибыл в 100-ю стрелко­вую дивизию и получил направление в 460-й стрелковый полк.
— Товарищ капитан! Лейтенант Костин прибыл в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы, — представился я командиру полка И.С. Смоляку и застыл по стойке «смирно».

Командир полка окинул меня приветливым взглядом, вышел из-за сто­ла, пожал мне руку и предложил сесть. В короткой беседе Иосиф Степанович Смоляк спросил о доме, о родителях, поинтересовался, где учился, посмотрел документы и направил меня в третий батальон, пожелав успе­хов в командовании взводом минометчиков.

Формирование дивизии началось в феврале 1942 года. Командиром дивизии был назначен опытный боевой офицер, проявивший мужество и от­вагу в начале войны, полковник Франц Иосифович Перхорович. Первые команды с людьми стали прибывать в дивизию 5 февраля. На должности командного и политического состава назначались кадровые офицеры, участники боев в 1941 году, прибывшие с Карельского фронта, а также выпускники военных училищ, офицеры, призванные из запаса.

Рядовой и сержантский состав комплектовался призывниками 1923 го­да рождения и военнообязанными запаса в возрасте до 45 лет,  призванные военкоматами Вологодской, Архангельской областей и Коми АССР, а так­же пополнялся бойцами 2-й саперной армии, той ее части, которая осво­бодилась от строительства оборонительных сооружений.

В течение месяца части и подразделения дивизии в основном были укомплектованы личным составом. Со второй половины марта началась планомерная боевая учеба.

Командование дивизии понимало, что надо готовить людей к тяжелой и трудной борьбе с сильным и коварным врагом, оснащенным современ­ной боевой техникой и вооружением. Редко кто из командиров знал тактику противника, о фронтовом опыте мы узнавали лишь из газет.

Наглядных пособий и учебного оружия было мало, бойцы и часть офицеров нашей роты миномета в глаза не видели. Винтовки, пулеметы и минометы мы получили только перед отправкой на фронт. Призывники до призыва в армию прошли начальную военную подготовку в военкоматах, военнообязанные старших возрастов в мирное время служили в кадрах армии или привлекались на учебные сборы, поэтому они знали материальную часть и владели нашей матушкой-винтовкой образца 1891/1930 годов вполне удовлетворительно. Это подтверждали практические стрельбы из винтовки боевым патроном. Показать стрельбу из миномета до при­бытия на фронт не удалось.

Проводилось много тактических учений роты, батальона, полка. Учи­лись строить оборону и готовились к наступлению. Отрывали окопы и траншеи, маскировали их, осваивали разнообразные приемы борьбы с вражескими танками. Кроме деревянных болванок, имитирующих бутылки с горючей жидкостью и ручные гранаты, других средств борьбы с танка­ми мы не видели, не было и танков. На учениях постоянно слышались команды: «Танки справа!», «Танки слева!», «Воздух!» и другие. Бойцы быстро разбегались в разные стороны и ложились на землю, по команде «Отбой!» становились в строй. Надо было рассказать и показать, как лучше действовать в бою, но мы, командиры, не имели навыка в этом деле.

Солдаты и сержанты нашей, да и не только нашей роты, родились и выросли в деревне, до призыва в армию были колхозниками или лесору­бами с образованием 3-4 класса, учиться дальше многие не имели возможности. Начальные школы были не в каждой деревне и удалены друг от друга. Осенью дети брели в школу по непролазной грязи проселочных дорог, а зимой, при морозе с ветром, пробирались по сугробам и бездорожью в плохонькой одежонке и рваной обуви. Ребята в деревне рано приобщались к труду и были физически крепкими, сильными и выносли­выми бойцами. Однако и они, после продолжительных учений, возвращались с дальних походов до изнеможения усталыми и похудевшими.

Несмотря на наличие серьезных недостатков и слабую учебно-материальную базу, нам удалось все же наладить пропаганду фронтового опыта и воспитать у людей высокий наступательный порыв.

Все части и подразделения дивизии, кроме 454-го стрелкового полка, формировались в военном лагере, построенном до войны в малонаселенной местности, на значительном удалении от города Вологды. 454-й стрел­ковый полк размещался в зданиях строящегося льнокомбината на восточ­ной окраине Вологды.

В то время считалось наиболее целесообразным размещать людей в землянках. По мнению военачальников, солдаты и офицеры с первых дней пребывания в армии должны привыкать к жизни в полевых условиях. Это способствовало физической и моральной закалке молодежи и запасников пожилого возраста перед отправкой на фронт. Доказывать противное считалось вроде и неудобным, над этими вопросами никто тогда и не задумывался.

Поэтому и в нашей дивизии люди расселялись в землянках, построенных бойцами других воинских частей, формировавшихся здесь до нас, в 1941 году. Для каждой роты отводилась одна большая землянка с нара­ми в два яруса, с проходами по краям и с печками-буржуйками. Офицеры жили в отдельных землянках. Особенно неуютно было в них в пору распутицы, когда и снизу и сверху проникала вода. Землянки то заливало водой, то они обрушивались.

Весной часто шли дожди, дороги были разбиты и стали трудно проходимы. Территория лагеря превратилась в сплошное месиво липкой грязи. Обувь и одежда всегда были сырыми и грязными, просушиться было негде.

Утром 1 мая было пасмурно, моросил слабый дождик с мокрым сне­гом. Однако прохладная погода не помешала праздничному, приподнятому настроению. В этот день бойцы принимали военную присягу. В уста­новленный час все части и подразделения выстроились на своих местах. Командир дивизии полковник Ф.И. Перхорович произнес краткую речь. Затем полки были разведены к месту приема присяги.

… После принятия присяги состоялся общедивизионный митинг, в кото­ром приняли участие шефы, приехавшие из Вологды. Слово было предо­ставлено главе делегации В.О. Связеву. Он высказал личному составу напутственные слова, пожелал успехов в борьбе с заклятым врагом и вру­чил дивизии Знамя Областного комитета партии и облисполкома. Громким и дружным «ура» приветствовали Знамя бойцы дивизии . На ми­тинге выступил мой земляк Иван Кривоносов. Он сказал :
— Мы знаем, что нам придется сражаться с сильным и коварным врагом. Не всем посчастливится вернуться с войны домой целым и невре­димым. Однако мы не боимся опасности, никакие трудности не испугают нас. Пусть от нас, вологжан, не ждут пощады гитлеровцы, мы будем драться до последнего дыхания и бить фашистов беспощадно. Смерть не­мецким оккупантам!

Гремят трубы оркестра, исполняется Государственный гимн СССР. Пол­ки и специальные подразделения проходят торжественным маршем мимо трибуны. Лучшим по строевой подготовке был признай наш 460-й стрелковый полк, которым командовал капитан И.С. Смоляк.

15 мая 1942 года полковник Ф.И. Перхорович доложил командованию 2-й резервной армии, в состав которой входило вновь сформированное соединение, о готовности 100-й стрелковой дивизии к выполнению боевых задач. Полковнику Ф.И. Перхоровичу было приказано совершенствовать и углублять боевую и политическую выучку личного состава. Мы стали продолжать изучение тем тактического, инженерного характера и совместных действий как отдельных подразделений, так и полка в целом.

В моем взводе были в основном солдаты старших возрастов, в большинстве лесорубы из Коми АССР. Мое прибытие во взвод было воспринято положительно, «старички» приняли меня хорошо. Вскоре я покинул офицерскую «гостиницу» и перебрался в ротную землянку, стал спать на нарах с бойцами своего взвода, тут было суше и теплей. Серьезно готовился к проведению занятий и старался провести их живо, интересно и результативно, всегда был вместе с людьми, разделяя со всеми трудности и лишения лагерной жизни.

… От ежедневных больших переходов на учения и обратно люди очень уставали. Каждый, кому довелось совершать длительные переходы, знает каково бывает состояние людей, когда у них осталось позади более двадцати километров. Строй нарушен, походная колонна растянута. У бойцов ноги налились необратимой тяжестью, и кажется, никто уже не в силах пройти еще и ста метров.

Всякий раз при подходе к лагерю нас встречал духовой оркестр полка. Как только из-за поворота покажется на дороге голова колонны, дирижер взмахнет палочкой и медные трубы грянут походный марш. Усталость, как рукой снимает, создается бодрое, радостное настроение, торжественная обстановка. Строй восстанавливается, колонна подтягивается, мы о песней вступаем в лагерь.

… 19 — 21 июня было проведено командно-штабное учение в масштабе всего соединения. После этого дивизия начала получать оружие, боеприпасы, боевую технику, лошадей, автомобили, фуражно-продовольственные и вещевые запасы.

Рота получила винтовки, ручные пулеметы, патроны. Нам выдали минометы с боекомплектом мин. Сбылась моя мечта, командир роты вручил мне автомат ППШ. Сняли заводскую смазку, тщательно вычистили и смазали оружие. С большим интересом все смотрели, как я приводил в боевое положение миномет и показывал, как надо стрелять. Никто из бойцов взвода не видел ротного миномета. Каждый из бойцов спешил потрогать своими рукам и боевое оружие, старался содержать его бережно и в порядке.

Мы почувствовали, что тыловая жизнь заканчивается, скоро отправимся на фронт. Что ждет нас там? Сложные и противоречивые чувства овладевали нами, у каждого были свои сокровенные раздумья, каждый размышлял о том, что будет с ним, когда наступит время суровых испытаний. Вечерами после ужина в землянке наступала тишина, были слышны только вдохи и посапывания. Бойцы писали письма на родину. Каждый писал по-своему и о своем, но все сообщали о том, что следующее письмо ждите с фронта.

Разговоры у бойцов были самые обычные, будничные. Чаще всего их интересовало, что сегодня будет на ужин, и ни одного слова о том, что всех их ожидает. Если раньше мы питались скудновато, а физическая нагрузка была тяжелая, то перед отправкой на фронт кормить нас стали значительно лучше.

В минометном взводе было 14 человек с командиром взвода. Я был самым молодым по возрасту и среди всех офицеров роты. В девятнадцать лет моя биография была очень коротка. Родился в деревне Ковжинского района Вологодской области, учился в школе, работал счетоводом в леспромхозе. Окончив ускоренный курс Лепельского пехотного училища, перемещенного перед войной в город Череповец, стал командиром взвода.

За время совместной службы я узнал всю родословную своих подчиненных. Возраст их был от 30 до 45 лет, некоторые годились мне в отцы. Почти все призваны на военную службу впервые, как были гражданскими людьми, такими и остались, только надели военную форму одежды, да вооружились.

Образование у всех не более четырех классов, но все были женаты и с богатым жизненным опытом. Я знал, кто где жил, кем работал до призыва, сколько детей в семье и каков их возраст. Во взводе было четыре бойца, в прошлом судимые за воровство и хулиганство и отбывавшие на­казание в исправительно-трудовых лагерях. Трое были из числа раскулаченных. Они в составе своих семей переселены в Коми АССР, там и жили до призыва в армию. Никто не скрывал своего прошлого, я не слышал жалоб на их судьбу. Все они так же честно и добросовестно выполняли свой воинский долг.

Во взводе сложились отношения доброжелательности, единомыслия и взаимовыручки. Не помню случая проявления недисциплинированности, невыполнения приказания, самовольной отлучки, какой-либо обиды или ссоры, все делалось по справедливости и по совести. Ко мне обращались так, как требовал устав: — «Товарищ лейтенант!» Я же наиболее пожилых называл по имени отчеству, панибратства не допускалось.

… Я убедился, что бойцы моего взвода физически крепкие и выносливые, морально устойчивые. Поедут на фронт с чувством долга и понимания ответственности за судьбу своей Родины. Но они слабо владели оружием и были неподготовлены к сложной боевой обстановке. Никто из них не был под бомбежкой, не знает, что такое артиллерийский обстрел и автоматный огонь. Я смотрел на своих подчиненных и думал, как-то они поведут себя в бою, когда увидят кровь и смерть».

Из из книги Н.Д. Прошутинского «На двух плацдармах»:

«Весть о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз застала меня в городе Котлас Архангельской области, где я преподавал математику в железнодорожной средней школе №3.

Война бурей ворвалась в нашу мирную жизнь и в один час перечеркнула все личные планы, дела и заботы. Все мысли советских людей были о том, как защитить нашу любимую Родину от коварного врага.

В тот же день стало известно о мобилизации. А 8 июля 1941 года стал солдатом и я. Расставание с родными и школой было тяжким. Трудно передать словами чувства, которые в то время терзали меня. Дома оставались престарелая мать, двое братьев и сестра школьного возраста, находившиеся на моем иждивении. Никаких дополнительных средств, кроме моей учительской зарплаты, наша семья не имела. Отец умер задолго до войны.

…На перроне вокзала толпились женщины, дети, старики. Стоял сплошной гул человеческих голосов. Тут были и слезы, и рыдания, и горестное молчание, и торопливые напутствия.

Вскоре к нашему составу прицепили паровоз, вагоны качнулись, и залязгали буфера. Раздался протяжный гудок. Эшелон тронулся с места. Толпа на перроне задвигалась, послышались крики, плач. Провожавшие двинулись за составом, на ходу выкрикивая слова прощания.

А поезд, набирая скорость, отходил все дальше и дальше от платформы. Он спешил к Кирову, изредка бросая тревожные гудки встречным станциям и полустанкам. Под вечер следующего дня эшелон прибыл на станцию Кушуба, что в нескольких десятках километров западнее Вологды. Здесь в лесном лагере шло обучение новобранцев и формирование частей для отправки на фронт.

После трехмесячной начальной подготовки меня направили в город Великий Устюг. Теперь я стал курсантом Пуховичского военного пехотного училища. Курс обучения был ускоренным, предельно сжатым. Уже в начале марта 1942 года я вернулся в Кущубу младшим лейтенантом. Получил назначение на должность командира взвода 2-й пулеметной роты 472-го полка 100-й стрелковой дивизии.

Первое знакомство с подчиненными. Большинство из них девятнадцатилетние парни, рослые, плечистые, с загорелыми лицами и мозолистыми руками, в основном из сельской местности — Архангельской и Вологодской областей. Сержанты были постарше. Мне сразу приглянулся мой помкомвзвода Василий Иванович Кузнецов, родом из Котласа. В нем я почувствовал свою надежную опору. И не ошибся. Доволен я остался и командирами расчетов. Все они были вологжане. Старшим по возрасту оказался Федор Антонович Трифонов. Ему, как и мне, перевалило за тридцать. Он тоже до войны работал учителем математики. Сержанты Виталий Беляев и Михаил Погожев — комсомольцы, первый из них — комсорг роты.

Во второй половине марта во всех подразделениях полка началась планомерная боевая и политическая учеба. В соответствии с ускоренной программой обучения красноармейцы изучали материальную часть оружия, уставы, занимались строевой и физической подготовкой, ходили в поле на тактические занятия и на стрельбище. Учебный день начинался ранним утром и заканчивался поздним вечером.

Конечно, трудно было ребятам соблюдать расписанный по минутам лагерный распорядок дня, выдерживать нагрузки, к которым они не привыкли в мирной жизни. Но война не давала времени на раскачку.

Условия жизни в лагере были тяжелыми: спали в землянках, питались плохо. Но никто не жаловался. Все хотели побыстрее освоить азы военной науки, чтобы скорее сразиться с ненавистным врагом.

На полевых занятиях мне не приходилось лишний раз напоминать бойцам о быстром окапывании после смены позиций. Каждый пулеметчик сразу же усвоил, что его окоп — его крепость, что отрывать окоп надо по всем правилам фортификационной науки — с площадкой, с нишами для хранения боеприпасов.

Центром воспитательной работы была рота. Большая нагрузка ложилась на агитаторов, которые имелись в каждом взводе. Они распространяли боевые листки, где рассказывалось о мужестве и взаимовыручке бойцов. Практиковались громкие читки газет, писем от родных и знакомых. С подъемом проходили комсомольские собрания роты, на которых выступали политрук, командир роты, взводные, агитаторы. Немалое место в повседневной работе с пулеметчиками занимали и политзанятия.

Уже в первые дни учебы начали раскрываться характеры людей. Мне хотелось как можно лучше знать каждого воина. Ведь предстояло вести их в бой! Воспитание бойца — самое трудное из всех человеческих дел, самое тонкое и самое глубинное. Хотя я имел за плечами некоторый опыт работы с людьми — три года преподавал математику в Лимендском речном техникуме и четыре года в средней школе, но там были подростки и дети, а здесь юноши, имевшие уже некоторый житейский опыт. Да и готовить их приходилось не к обычной трудовой деятельности, а к смертельной схватке с врагом.

Долгое время загадкой для меня оставался подносчик патронов Иннокентий Иванов. Он был молчалив, замкнут, но иногда без всякой видимой причины взрывался, грубил, вступал в спор. Иннокентий первым стал получать наряды вне очереди от старшины роты Мальцева. Оказалось, что Иннокентий воспитывался в детском доме, не помнит ни отца ни матери. Когда я узнал об этом, мне многое стало понятным в его поведении.

Если восемнадцатилетнему красноармейцу Иванову мешали в службе его мальчишеские выходки, то пулеметчику Рыжкову, или «папаше», как его называли товарищи, помехой оказался возраст. Модест Андрианович был самым старшим во взводе, глава большой семьи. Его старшего сына еще до войны призвали в армию, и он где-то теперь воевал.

Первое время я действовал, наверное, не всегда уверенно и разумно. И тут мне на помощь приходили командир роты лейтенант Белохвостов, политрук Гаршин, парторг Уланов и другие. Находил время для бесед со взводными и комбат Савельев, которого в батальоне все очень любили. Выше среднего роста, сложен атлетически, лицо умное, энергичное, волевое. Его уверенная походка, строгий, проницательный взгляд выдавали в нем кадрового военного. Всем нам очень хотелось хоть чем-то походить на него.

Праздник 1 Мая стал для нас днем принятия присяги. В честь этого в полках прошли парады. А 3 мая состоялось дивизионное построение. Пришли шефы. Секретарь Вологодского обкома ВКП(б) В.И. Связев вручил командиру дивизии полковнику Ф.И. Перхоровичу Красное знамя обкома партии и облисполкома.

В мае и июне мы участвовали в батальонных, полковых и дивизионных тактических учениях. А 9 июля 1942 года горнисты протрубили боевую тревогу. Полки построились и двинулись к станциям Кипелово и Кушуба. Там мы погрузились в эшелоны».

Из воспоминаний о войне Б.А. Спивака:

* рука не поднялась даже минимально что-то сократить

«В направлении, которое я получил в конце марта 1942г. санитарном управлении Архангельского военного округа указана воинская часть Полевая почта 33661. Сейчас нет необходимости скрывать действительное наименование соединения, в котором я служил с апреля 1942г. до конца войны. Это сотая Львовская стрелковая дивизия. В официальном наименовании еще указано «второго формирования» — потому что в войну вступила другая 100-я дивизия, которая отличилась в боях под Москвой и была переименована в 1-ю гвардейскую. Наша дивизия сформирована в феврале-июне 1942г. в районе г.Вологда и лагеря Кущуба. В ее состав вошли 454-й, 460-й и 472-й стрелковые полки, 1031-й артиллерийский полк и ряд специальных частей, в их числе и наш 246 отдельный медико-санитарный батальон. Личный состав дивизии первоначально образован из жителей Архангельской и Вологодской областей, автономной республики Коми-Зырян, а также из остатков 2-й саперной армии. Первый командир дивизии — Франц Йосифович Перхорович. Дивизия вступила в бои в июле 42 под Воронежем, затем вела бои на Курской дуге, участвовала в освобождении Украины, Польши, Чехословакии, прошла с боями 1700 км.
Получая предписание, я осторожно замечаю кадровику: «А не рано ли мне в командиры операционно-перевязочного взвода? Я ведь еще мало в хирургии поработал. Разве что последние полгода в Архангельске у Захарова». Но мне в ответ: » Ты что, Спивак, скромничаешь? Тут Захаров (ведущий хирург госпиталя в Архангельске, в котором я работал доброхотом) так тебя расписал! Представляешь, из-за тебя к Командующему ходили, чтобы из батальона ВНОС перевести. Ты теперь обязан справиться, И не робей, мы еще в этот медсанбат комроты подберем, будет у тебя старший хирург.
В первых числах апреля прибываю в Кущубу. У железнодорожника с флажками, только что проводившего товарняк, доставивший меня, пытаюсь узнать как мне разыскать нужную мне часть. Он, взглянув на змейки в моих петлицах и окружающий темный лес, мудро советует:
— Идите, доктор вдоль этих рельсов. Там, в тупике стоит баня-поезд, я видел при нем военного врача. Вот он, вероятно, ответит на ваши вопросы.
Набросил вещмешок на плечи и пошел меж высоких елей вдоль путей. Запах хвои приятен, и снег деловито скрипит под ногами. Время еще не позднее — около 16.00, но уже смеркается, север ведь. Морозец слабенький, но все же щиплется понемногу. Вдруг вижу — впереди что-то темнеет. Подхожу ближе и глазам не верю: Стоят в тупике три товарных вагона, и вокруг них в облаке пара бегает группа голых людей в одних ботинках. С ними, однако, старшина, он и показывает где доктор.
И вот я уже в тепле, пью кипяток, которым меня щедро потчует добрый доктор. Он, правда, не врач, а биолог, но сейчас — лаборант санитарного взвода медсанбата, который я ищу — Шапкин Леонид. Он знакомит меня с положением вещей: Дивизия еще только формируется, пока многого не хватает — офицерского состава, имущества, продовольствия. Среди личного состава высокая заболеваемость и невообразимая завшивленность. Особенно этим выделяется контингент, поступивший из т.н. 2 саперной армии. Армия эта комплектовалась из бывших заключенных Белморлага и в условиях суровой зимы 41-42г. построила обходную ветвь железной дороги, соединившую Кировскую ж.д., идущую из Мурманска с Северной ж.д. Как известно, мурманский порт незамерзающий, через него шла основная помощь от союзников, но дорога была пересечена немцами вначале войны. Остатки этой армии и составили пополнение нашей дивизии.
Баня-поезд был самодельный подарок фронту от вологодских железнодорожников. Он состоял из трех переоборудованных товарных вагонов: раздевалки, моечной и одевалки. В раздевалке установлены две сухожаровые дезкамеры. На помывку отводится полчаса, но одежда в дезкамере обрабатывается целый час и помытым приходится дожидаться одежды на улице. Чтобы люди не замерзли, старшина и гоняет их вокруг вагонов. Я с удовлетворением вспомнил, что на мне белье пропитанное мылом-К, и еще такое же в вещмешке. Оно, правда, резко пахнет, но надежно защищает от вшей.
Вскоре Шапкину пришла замена, и мы с ним пошли в расположение части. Разумеется, первым делом пошел доложить о прибытии командиру медсанбата — Адамантову Николаю Дмитриевичу. С ним я прошел до конца войны, мы продолжали дружить и после войны, пока его дочь Надя не сообщила мне в 2001г. о его кончине. Н.Д. родился в 1916 году, окончил Ленинградскую военно-медицинскую академию. Когда я впервые докладывал ему, передо мной стоял стройный молодой военврач-3 ранга. Форма сидела на нем безукоризненно, сапоги начищены до блеска, лицо энергичное, волевое. Меня он встретил приветливо и тут же назначил начальником дизентерийного лазарета. Предупреждая мои возражения и вопросы, он тут же пояснил: » До хирургии нам еще далеко, а пока надо спасать наших солдат от дистрофии и дизентерии, да вот уже, и сыпняк появился. Представляешь, чем это грозит при нашей завшивленности. Лекарств пока не получили, побираемся немного в соседнем запасном танковом полку. Учебники обещали прислать, вот можешь у Некрасова получить военно-санитарный справочник, на днях прибыл».
Некрасовым оказался немолодой (по тогдашним моим представлениям) старший лейтенант с добродушным лицом, украшенным небольшими с сединой усами. Взяв мои документы, он записал данные к себе в журналы, выдал мне «Военно-санитарный справочник» и, разглядывая меня доброжелательно в круглые старомодные очки, посоветовал: «Да Вы зайдите прежде в свою квартиру, разместитесь»! И, открыв двери штабного домика, указал на соседний такой же щитовой домик.
Подходя к этому домику, я встретил своего первого соседа, который яростно колотил шинелью о снег. «Вшей выбиваю,- пояснил он, обернувшись ко мне.- А вы, я вижу, новый доктор. На какую же должность позвольте спросить»? Он тут же представился сам: «Косулин Борис — командир санитарного взвода». И, услыхав, что буду командиром операционно-перевязочного взвода, позавидовал: «Везет же людям»! Но когда я успокоил его тем, что пока буду возглавлять дизентерийный лазарет, стал серьезным: «Что ж — не завидую. Там трудно разобрать где дизентерия, а где и дистрофия. У многих и то и другое. Говорят, некоторые нарочно заражаются. Не понимают, глупые, что при нашем лечении вполне могут помереть здесь, не увидев фронта».
Мы вошли в домик, там были еще два незнакомых мне пока офицера. Я занял место на верхних нарах, рядом с Косулиным, и почувствовал, что очень голоден. Ведь последний раз я поел что-то в Вологде из свертка, который мне завернула наша повариха еще в Архангельске. Тут я вспомнил, разумеется, что в рюкзаке у меня целая буханка хлеба и еще какая-то снедь. Ведь как ни голодно в Архангельске, мне на дорогу был положен сухой паёк, и майор Никольский, наш интендант, лично проследил, чтобы меня снабдили в дорогу. Ко мне хорошо относились в части, теперь уже в той части.
Но, когда я достал из вещмешка хлеб и кольцо колбасы, я увидел устремленные на еду голодные глаза Косулина и других моих новых товарищей, имена которых еще не запомнил. Я, понятно, пригласил их поесть. Стоило мне это сказать, как мгновенно размели все со столика. Но мы еще и кипяток попили из котелка, что стоял на «буржуйке», а потом вышли покурить на снежок. Перекур хорошо сочетается с откровенной беседой, и я узнал много важного.
Оказывается, главная новость ныне в лагере — появление в рационе пшенной каши. До этого питание личного состава сводилась к пайке хлеба и мучной болтушки два раза в день Больные в лазаретах питаются так же. Смертность большая, и хотя причина ее не вызывает сомнений, всех умерших полагается вскрывать. Занимается этим д-р Рудых Анна Дмитриевна. В прошлом она была как раз, наоборот — акушер, но ей не повезло — из врачей она первая приехала в лагерь. Ей, правда, помогает воентехник Мельников, у него все равно машин пока нет. Все мои будущие подчиненные врачи — женщины только что досрочно закончившие мединститут г.Молотова (ныне опять Пермь).

ВШИ И ТИФ ДИСТРОФИЯ И ДИЗЕНТЕРИЯ.

Мне действительно, как сказал Косулин, «повезло» в том, что я прибыл в период, когда формирование дивизии начало приобретать упорядоченный характер и, в частности, улучшилось снабжение. Я плохо помню свою работу в дизентерийном лазарете. Основным лечебным средством была «марганцовка». Мы ее очень экономили и разводили так, что и гомеопаты были бы удовлетворены. Своим достижением считаю то, что при помощи нашего фармацевта — Посоховской Вали начал широко применять подкожные вливания солевого раствора, изготовленного из таблеток поваренной соли и снежной воды. Они оказались спасительными для обезвоженных больных. Не хочу ставить это себе в заслугу, но помирать в дизентерийном лазарете перестали. Это и Косулин признал. Правда он это объяснял тем, и в определенной мере он прав, что все «доходяги» т.е. крайне истощенные уже повымирали, и тем, что стали лучше кормить.
Адамантов же сделал свой вывод — перевел меня в сыпнотифозный лазарет, куда слегли на днях две наши девушки. В ту пору это была очень тяжелая инфекция, нередко сопровождаемая бредом, резким возбуждением, высокой смертностью. Лечение тогда применялось симптоматическое: жаропонижающие, успокаивающие, сердечные. Помню — нашим девушкам я вводил тогда раствор глюкозы с метиленовой синькой. Такие ампулы предназначались для пораженных боевыми отравляющими веществами. Девушки, к счастью выздоровели.
Постепенно количество больных в обоих лазаретах уменьшалось, люди выздоравливали. Сказывалось улучшение питания, упорядочение быта. Но многие солдаты все же умерли, главным образом от дистрофии. Бывало, идет группа солдат в баню, а один там же и остается — умер неожиданно. А то ведут солдат на занятия или, скажем, в санчасть. Строем, понятно, как полагается, ведут. А один солдат вдруг говорит старшему: «Не могу идти более, дай полежу малость». Ложится и не встает более.
Я не знаю цифр, — они, вероятно, и сейчас засекречены, но все понимали, что умерло при формировании людей немало, говорили даже сотни. И когда формирование близилось к концу, спохватились: «Как же так, еще и на фронт не поехали, а такие потери? А кто виноват? Известное дело — коль умирают люди, виноваты врачи». И пришлось мне в Кущубе присутствовать на двух постыдных процессах. Судили молодых, неопытных и, в сущности, беспомощных полковых врачей — обоих отправили в штрафные роты.

«Возле деревни Дмитриевский Погост Вологодского района сегодня открыли памятник бойцам, умершим от ран и болезней на Кущубском полигоне. Увековечены имена 98 красноармейцев, похороненных в ранее неучтенных могилах.

…Работая над каталогом воинских захоронений времен Великой Отечественной войны в Центральном архиве Министерства обороны РФ, вологодские поисковики выявили не известные ранее имена 98 солдат, похороненных на станции Кущуба. Это воины 259 стрелковой дивизии, 100 стрелковой дивизии и 38 учебного танкового полка. Среди них — уроженцы Вологодской, Архангельской, Калининской (ныне Тверской), Ленинградской, Смоленской областей, Республики Коми и Алтайского Края. Из 98 солдат 38 — уроженцы Вологодской области». ссылка

Я не намерен проводить здесь собственное расследование или суждение об этих безвозвратных потерях. Напротив, я хочу рассказать здесь о человеке, который сделал в этот период больше всех чтобы уменьшить эти потери. Я имею в виду моего товарища, командира санитарного взвода Бориса Косулина.
Я написал «товарища» — мы не успели стать с ним друзьями, и я мало знаю о нем. Знаю, что он выпускник Курского мединститута. Высокий стройный, красивый блондин — он даже своим внешним видом производил впечатление человека надежного, дельного. Он уходил из нашего домика до подъема, чтобы к 6.00 уже быть в каком-то подразделении, лично проверить есть ли там больные, госпитализированы ли они, проведена ли дезинфекция. Он приложил огромные усилия чтобы в каждом подразделении создать, пусть примитивные, души и «вошебойки», отхожие места. Он не гнушался лично проверить моют ли люди руки перед едой, действительно ли нет вшей в данном взводе. Не любил он длинных речей, но в каждой землянке напоминал: «Если ты не убьешь вшей, они убьют тебя»! «Чтобы заболеть дизентерией надо съесть кусок дизентерийного говна!» Он и нас всех медсанбатовцев привлекал к этой работе.
Припоминаю, что когда вначале апреля Борис, приходя из землянок, вытрушивал шинель, снег становился серым от вшей. А в мае каждый случай обнаружения «формы 20» (так «секретили» вшей), считался чрезвычайным происшествием.
Не повезло Борису — вскоре после прибытия на фронт, он погиб от снайперской пули, проверяя, как выносят раненых с поля боя. Кажись, он и медали никакой не успел получить.

УЧИМСЯ И ГОТОВИМСЯ К ФРОНТУ.

Сказав в своем первом напутствии что-то вроде того, что «до хирургии нам далеко», Адамантов, конечно же, понимал о том, что основная наша задача здесь, в Кущубе — готовиться к работе на фронте т.е. и к хирургии. События нас подгоняли. Начали дружно поступать имущество и снаряжение. Адамантов самолично начал очень активную учебу со всеми подразделениями медсанбата по изучению палаточного фонда, и практического освоения палаток. Они были распределены по подразделениям, и после одного-двух показательных занятий, начались регулярные тренировки по развертыванию и свертыванию палаток с учетом расхода времени. Затем эти занятия стали включать погрузку палаток на транспорт и разгрузку и проводиться в виде частых тревог дневных и ночных. В результате, мы научились развертывать палатки, опережая нормативное время.
Я со своими врачами, сестрами и санитарками изучал стандартные военно-полевые комплекты, предназначенные для развертывания операционных и перевязочной. Так, в комплекте Г-8, который назывался «большая операционная» содержались в матерчатых укладках очень разумно собранные основные хирургические инструменты. В комплекте В-1 были собраны инструменты и лекарственные средства для развертывания перевязочной, комплект Г-9 содержал автоклав, Г-9а — трехголовый примус к нему. Понятно, что нужно было изучить со всем персоналом каждый инструмент, его назначение, применение, стерилизацию и очистку. Многие, даже врачи, видели в прошлом эти инструменты лишь издали.
Но самое главное, нужно было научить людей работать. Я ежедневно читал для врачей и сестер лекции об асептике, о местном и обще обезболивании, об основных видах боевых поражений и хирургической помощи при них. Эти занятия я стремился проводить в форме бесед, привлекая слушателей к активному участию, чтобы они сами извлекали из памяти то,что когда-то учили и видели. Мне очень помогли в этом «Указания по военно-полевой хирургии», утвержденные Ученым советом при Главном военно-медицинском управлении МО, и начавшие поступать к нам учебники. К сожалению, они не содержали указаний по оперативной хирургии.
Между тем, хирургия — рукодействие. Невозможно научить человека действовать рассказом и даже показом. В институтах учащимся предоставляют возможность оперировать на трупах. Трупов, к сожалению, у нас было много, и мы были обязаны их вскрывать. Посоветовавшись с Адамантовым, и получив его разрешение, мы стали отрабатывать на трупах основные типы операций, производимых в медсанбате. Разумеется, мы не могли себе позволить делать, скажем, ампутации, но каждый мог изучить анатомию той или иной области с точки зрения планируемой ампутации. Врачи очень серьезно относились к этим занятиям. Ведь каждый понимал, что вскоре должен будет применить эти знания и навыки на живых людях, и уже не будет рядом учителя.
Пока же волею судьбы мне пришлось стать этим учителем. В тот период не было еще никого, кто мог бы меня заменить. Конечно, тот опыт, что я приобрел у Захарова был недостаточен. Мне пришлось перед каждым занятием тщательно готовиться, извлекая из памяти все, что когда-то учил, вспоминая с благодарностью многие часы, которые провел в анатомическом театре, в ущерб театрам обыкновенным.
В мае наша хирургическая мощь заметно усилилась в связи с прибытием командира медицинской роты д-ра Вавилова Н.В. и опытного хирурга Тихомировой Л.П. Вопреки моим ожиданиям, они не пожелали брать на себя преподавание, но охотно присутствовали на занятиях по оперативной хирургии. Только занятия с санитарками удалось поручить старшей операционной сестре Виноградовой Зое.

ТОВАРИЩИ ПО СЛУЖБЕ.

Мне, разумеется, не под силу написать обо всех. Многих мало знал и тогда — свыше 60 лет тому назад, многих, каюсь, позабыл. Тем не менее, я с теплым чувством благодарности вспоминаю всех, с кем довелось пройти вместе дорогами войны и работать в тех исключительно трудных условиях. Я им благодарен за самоотверженный труд, за терпение, доверие и доброе отношение ко мне. Напишу лишь о тех, кого помню и о ком хочется писать. О комбате Адамантове я уже писал, и впереди еще не раз упомяну его. Он обеспечивал всю нашу работу, но не вмешивался в лечебный процесс — доверял.
Вавилов Николай Васильевич прибыл в Кущубу в звании военврача 3 ранга на должность командира медроты т.е. по традиции должен был стать и ведущим хирургом. Он был кадровым офицером, еще до войны закончил ВМОЛА, и, видимо, был опытным хирургом, коль его назначили на эту должность. Даже во внешности его ощущалась «военная косточка». Он был строен, подтянут, аккуратен, говорил четко и кратко. Видимо, у него были в начале войны какие-то неприятности по службе. Сужу об этом по скромному званию и по тому, что он сознательно избегал хирургического риска. Он был умелым организатором, требовательным, но неизменно корректным командиром. Он взял на себя нелегкий участок работы — весь поток легкораненых, создал из них команду выздоравливающих численностью до ста человек, которую постоянно опекал. Команда эта сыграла важную роль на всех участках работы. В работу хирургического блока Вавилов не вмешивался, но не отказывал в совете, когда я просил. В общем, он был мне приятным командиром. Вначале 44г. Вавилов был переведен на должность начальника одного из армейских госпиталей. Мне самому довелось после тяжелой контузии лежать в этом госпитале — в нем был образцовый порядок. К сожалению, я потерял с ним связь после войны
Тихомирова Лидия Петровна — 1904 года рождения прибыла к нам в мае 42г. В прошлом Л.П. успела поработать акушеркой, затем, после окончания мединститута, в известной хирургической клинике проф. Успенского в г.Калинин (Тверь). Когда немцы подошли к Калинину Л.П не смогла эвакуироваться из-за болезни матери, с которой жила. Она также не могла оставить своих больных без помощи. Об этом периоде ее жизни в оккупированном Калинине, ее школьный товарищ Борис Полевой написал книгу «Доктор Вера». В книге сообщается о том, что д-р Вера в период оккупации была связана с партизанами и спасла много советских людей. Сама Лидия Петровна о себе не рассказывала, вела себя очень скромно, была замечательным врачом, и всем добрым товарищем. Она опекала наших молодых сестер и санитарок, была им другом и советчицей. Работала самоотверженно и, бывало, после продолжительной работы за операционным столом вынуждена была отдыхать не снимая сапог — их нельзя было скинуть из-за отека ног. Несмотря на то, что Л.П. была, конечно опытнее меня, а я был ее начальником, у нас никогда не возникало конфликтов, мы относились друг к другу уважительно, часто советовались друг с другом. В конце 44г. Тихомирова была переведена в госпиталь Вавилова.
Об Анне Дмитриевне Рудых я уже упоминал выше. В период формирования ей было около 30 лет. Невысокая, приземистая, с чем-то азиатским в лице, А.Д. была исключительно покладистая, трудолюбивая и исполнительная. В повседневной работе она была нетороплива, но очень аккуратна. После войны она вернулась в свой Шелехов (Иркут. обл) и к своей довоенной профессии — акушера.
Демидова Елизавета Петровна, Коврыжных Анна Хрисанфовна и Пантелеева Александра Яковлевна — прибыли прямо со школьной скамьи, точнее после окончания Молотовского мединститута, но быстро освоились в хирургическом отделении, усердно готовились, и успешно работали на фронте в объеме хирургической помощи, проводимой в медсанбате. Пантелеева в последующем была выдвинута на должность командира приемно-сортировочного взвода и умело справлялась с этой нелегкой работой.
Из ординаторов мужчин особо выделился Чухриенко Дмитрий Павлович, переведенный к нам уже на фронте с должности ст. врача 460 полка в 43г.. Будучи человеком способным, неробким и целеустремленным, он довольно быстро овладел основами оперативной техники. В 1944г. он был выдвинут на должность командира медроты.
Не могу не упомянуть в этом перечне д-ра Фонарева Герцель Абрамовича — командира госпитального взвода и его ординатора Андрееву Ирину, которым довелось выхаживать наших послеоперационных нетранспортабельных больных. Они это делали с большим старанием и умением. Мы, хирурги, разумеется, забегали к своим больным, постоянно находя в наших терапевтах понимание и дружескую поддержку.
Обязан сказать здесь также добрые слова памяти о враче Битенбиндер Лизе, возглавлявшей (после Косулина) санитарный взвод, но многократно занимавшей место за хирургическим столом в трудную минуту. У нас были три операционных сестры в офицерских званиях. Старшая из них, Зоя Виноградова, была центром всей организации хирургического блока от размещения палаток, столов и инструментария, до приготовления перевязочного материала, операционного белья и их стерилизации. Белье и материал приходилось повторно стирать и часто мокрым загружать в автоклав. И, разумеется, ей же приходилось подавать инструменты при операциях, и ассистировать хирургу. Такую роскошь, чтобы иметь ассистентом врача мы редко могли себе позволить. Зоя была и человеком очень приятным: живая, общительная, со всеми дружелюбная, она вносила с собой в операционную деловитость и оптимизм.
Вторая операционная сестра — Лена Николаева обслуживала обычно в большой операционной две, а то и три операционные бригады. Несмотря на малый рост она отличалась трудолюбием и поразительной невозмутимостью в любой ситуации. Даже когда рядом падали мины, и в помещении или палатке падали предметы и разлетались осколки стекла, Лена не покидала инструментального стола, а только наклонялась, пытаясь собой прикрыть его.
Вскоре после моего прибытия в Кущубу меня вызвал в штаб Адамантов:
— Погляди, Спивак, прислали нам из Вологды группу сестер, закончивших краснокрестовские курсы. Мы тут решили с Мееровичем (замполит б-на) предоставить тебе привилегию. Чтобы ты, значит, сам себе сестер отобрал. Вот, смотри список.
— Так что, я по списку отбирать их должен?
— А ты как думал, — мы тебе их построим, а ты их разглядывать будешь? Не лошади же!
Смотрю список — в нем кроме фамилии имени и отчества указаны год рождения и образование — у которой 7 классов, у которой -10. Что касается возраста, так почти все — 1924г. Правда, есть там какая-то Попова, так она 17-го года, и закончила ГИТИС, — актриса, значит. Ну, отобрал я себе по списку шесть сестер, которые десятилетку заканчивали, а актрису брать не стал. Подумал: «актрису немедленно в самодеятельность заберут, да и от ухажеров спасения не будет».
Отдал этот список Адамантову, а он и говорит: «Лады! Только, чур, без замен — люди же. Вот, Некрасов соберет их тебе после обеда, ты их и разглядишь, и побеседуешь, А там уже сам ими командовать будешь».
Через час иду в столовую, и почти у самых дверей меня останавливает чуть задыхающийся молодой женский голос: «Товарищ военврач, разрешите обратиться»? Оборачиваюсь. Передо мной стоит рослая, красивая молодая женщина, с шикарной русой косой, выбивающейся из под нелепой солдатской ушанки.
— Слушаю Вас, товарищ, — как Ваша фамилия?
— Я Попова Люся, медсестра. А Вы — доктор Спивак? Мне сказали в штабе, что Вы командир операционно-перевязочного взвода отбираете сестер себе, а меня почему-то не взяли. Я очень хочу работать в хирургии, и я буду хорошей сестрой.
Признаться, я растерялся малость. Я, понятно, помнил об актрисе Поповой, но не ожидал увидеть у себя в операционной русскую красавицу Что было мне ответить ей? Не могу же я сказать ей, что очень опасаюсь ее будущих ухажеров, главным образом из начальства. Не находя других аргументов, говорю ей:
— Сожалею, товарищ Попова, но я отобрал уже сестер. А Вам, пожалуй, не стоит сожалеть, — с Вашей косой было бы сложно в операционной.
— Разрешите идти ?
— Идите, — отвечаю с облегчением,
Неумело пытается повернуться кругом, и уходит. А я, наконец, захожу в столовую, обедаю не спеша. Выхожу, закуриваю, и вдруг вижу: идет мне навстречу та же Попова — в руках косы, а в глазах слезы. Пришлось взять ее к себе, да еще идти к Адамантову просить за нее. Но не пожалел. Людмила Михайловна, наша Люся оказалась великолепной, умелой, преданной делу хирургической сестрой. Недостаток медицинских знаний она быстро преодолела самообразованием. Люся была всем хорошим товарищем и примером всем нашим девушкам. Совместно с Лидией Петровной они создали в нашем женском коллективе такую атмосферу, что мне ни разу не пришлось разбираться с ссорами, сплетнями и т.п. Перед войной Л.М. была актрисой Вологодского драматического театра, вступила в партию. Муж ее, тоже актер, воевал на Севере, а она, оставив дочурку у матери, пошла в Армию.

«В части, которой командует военврач 3-го ранга Адамантов, заслуженным уважением пользуются медсестры Попова и Патрикеева. Это молодые, энергичные, любящие свое дело женщины. Год назад Попова была актрисой областного драмтеатра, но вот грянула война, и она решила, что ее место на фронте. В первые месяцы войны она поступила на курсы медицинских сестер, успешно закончила и получила назначение в часть».

/Из статьи «Патриотки», дивизионная газета «Сталинский воин», 25.04.1942г./.

«Людмила Михайловна Попова, актриса драмтеатра, стала фронтовой медсестрой. «11 июля 1941 года муж ушел на фронт. А что же я? Неужели пережидать войну в тылу, на театральной сцене? Для начала стала донором. Все-таки какая-то польза. Потом узнала, что организация Красного Креста открыла набор на курсы медицинских сестер. Записалась и закончила их с отличием. Прошла практику в госпитале и вопреки противодействию дирекции театра, оставив дочь на попечение бабушки, вместе с подругами на тендере паровоза отправилась в формировавшуюся 100-ю стрелковую дивизию». Во время боевых действий медсанбат работал непрерывно. Получилось так, что однажды Люся почти двенадцать суток без сна дежурила возле раненых. Но вот наступило затишье в боях, и командир медсанбата разрешил отдохнуть. Она шла из школы, где размещалось хирургическое отделение, в приютившую сестер украинскую хату и вдруг почувствовала, что не может встать на полную ступню. В пятках – невыносимая боль. Медсестра пошла на цыпочках. «Смотрите, — крикнул кто-то, — наша Люся стала балериной!» «Раздался смех, он снял во мне какой-то тормоз, и я — расплакалась. Плелась до хаты и думала, как же это я выдержала, не упала в перевязочной? На нервах держалась…» Под Воронежем Людмила Михайловна Попова была награждена медалью «За боевые заслуги».

/Из сборника: «Вологжанки-фронтовички: (К 70-летию Победы в Великой Отечественной войне)»/.

Дополню: Людмила Михайловна Попова прошла всю войну в составе 246-го ОМСБ 100-й сд в должности старшей операционной сестры, иногда по 20 часов в сутки не отходя от операционного стола. Была принята в члены ВКП(б) и даже стала парторгом. Как лучшая медсестра выдвигалась на офицерскую должность старшей хирургической сестры. Закончила войну старшим сержантом. Награждена: медалью «За боевые заслуги» (28.9.42) и двумя орденами Красной Звезды (26.8.43) (29.05.45).

1-го Мая 1942 года во всех частях дивизии солдаты и офицеры принимали присягу Родине, а 3-го мая на главной площади лагеря, расчищенной от снега, состоялось впервые построение и парад всей дивизии. Приехали шефы. Секретарь Вологодского обкома партии вручил дивизии Красное Знамя. И, видя эти стройные ряды, наблюдая чеканный шаг подразделений, с трудом угадывались в них наши недавние «доходяги», как называли недавно истощенных, еле волочивших ноги, пациентов».

И все-таки кое-что о подготовке артиллеристов в Кущубе удалось найти. И сведения эти далеко не радужные…

Из Журнала боевых действий артиллерии 100 сд:

«17.06.42г. Дивизия организационно оформилась в апреле м-це. Начало ее организации февраль м-ц 1942г.

Личный состав дивизии составляют граждане Вологодской области и часть личного состава прибыла на пополнение из Володского (прим. — вероятно, Вологодского) пересыльного пункта, состав этой группы людей состоит из мл. к/с и р/с бывших на лечении в госпиталях, возвращенцев и других.

Формирование артиллерийских частей в основном проходило за счет ранее служивших в артиллерии. Формировались следующие артиллерийские и минометные подразделения: 1031 ап; 408 оптд; 462 оазб; 815 оптд, штабная батарея НАД и артиллерийские 45 мм и 76 мм батареи при стрелковых полках 454 сп, 260 сп и 472 сп.

Часть личного состава по своей ВУС не подходила к службе в артиллерии — особенно много было саперов в 45 мм батарее 454 сп, этот состав пришлось переквалифицировать, а часть направить в подразделения и части, где этот ВУС был в некомплекте.

Кадры командного состава начиная с должности командира батареи и выше кадровый — все участники боев отечественной войны — в основном прибыли с Карельского фронта, часть из них имеет ранения, и за отличия в боях правительственные награды.

Звено командиров взводов состоит из молодых командиров, прибывших из военных училищ — практических навыков в командовании взводом имеют недостаточно. Артиллерийская подготовка слабая, что показала проверка знаний по артстрелковой подготовке командного состава артиллерийских частей дивизии начальником артиллерии 2 р. армии.

Ход боевой подготовки: боевая подготовка подразделений началась планомерно в апреле м-це. Основным тормозом в подготовке было отсутствие учебных пособий материальной части. Учебное оружие получили только минометные и артиллерийские батареи стрелковых полков. Артиллерийский полк совершенно не был обеспечен соответствующей материальной частью, имелось только 2 орудия 76 мм обр. 1902г. Занятия в основном проводились теоретически и на самодельных учебных пособиях /макетах/.

… 24.06. Прибыл из Иркутска эшелон с конским составом в количестве 274 лошади. Из этого количества в артиллерию поступило 82 лошади.

26.06 — прибыл эшелон с артиллерийским вооружением: 45 мм ПТ пушками и 76 мм обр. 27г. пушками — в количестве положенном по штату 30 шт. 45 мм пушек и 12 шт. 76 мм пушек.

28.06. В 1031 ап прибыло — 13 чел. трактористов из 38 зап. танк. полка.

29.06. Прибыл эшелон с материальной частью для 1031 ап. Прибыло 12 гаубиц 122 мм образца 1938г.

1.07.42 Прибыло два транспорта один со стрелковым вооружением, другой с пушками ЗИС-3. В связи с получением материальной части в артполку по дивизионно проведены митинги.

2.07.42г. 1031 ап получил пополнение конского состава 193 лошади.

3.07.42г. В артполку приступили к регулярным занятиям: к тренировке орудийных расчетов.

4.07.42г. Днем шли занятия по плану, вечером 1 бат. и 3 батарея 1/1031 ап готовились к боевым стрельбам в р-не Торновских высот /Арт. полигон Кущубского лагеря Вологодской области/.

5.07.42 Проводились занятия по плану. В 1031 ап прибыло 53 лошади и 23 человека людского состава из них 2-ое младших командиров по специальности кавалеристы. назначение все получили в огневые взвода в качестве ездовых.

6.07.42. 1-2/1031 ап проводил боевые стрельбы в р-не Торновских высот. 3/1031 ап участвовал на полковых учениях 460 сп.

7.07.42. 1 и 3/1031 ап на тактических учениях дивизии. В гор. Вологду выезжала команда 49 чел. от 1031 ап за получением конского состава».

К вх.№0208/14.I.43.                                                                                    Сов.секретно. Экз.№ 1

ХАРАКТЕРИСТИКА

боевых действий 100 стрелковой дивизии

1. Период организации дивизии:

100 сд формировалась в лагере Кущуба, Вологодской области с 5.2.42г. Пополнение прибывало исключительно из Вологодской и архангельской областей и по национальному составу было преимущественно русские. По возрастному и образовательному уровню весьма разнообразно. полностью формирование дивизии было закончено к 15.5.42г.

2. Боевая деятельность дивизии:

По Приказу Ставки Верховного Главного Командования от 9.7.42г. дивизия была поднята по тревоге и направлена для погрузки ст. Кущеба-Кипелово. 

В состав 100-й стрелковой дивизии (второго формирования) вошли:

454-й стрелковый полк
460-й стрелковый полк
472-й стрелковый полк
1031-й артиллерийский полк
408-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
189-я отдельная разведывательная рота
462-й отдельный зенитный дивизион
326-й отдельный саперный батальон
676-й отдельный батальон связи (640 отдельная рота связи)
246-й отдельный медико-санитарный батальон
346-я отдельная рота химзащиты
530-я автотранспортная рота
374-я полевая хлебопекарня
845-й дивизионный ветеринарный лазарет
1973-я полевая почтовая станция
1153-я полевая касса Госбанка

Артиллерийский полк стрелковой дивизии (1942г.). Штат и вооружение.

В ходе боев с германскими войсками летом и осенью 1941 года Советский Союз потерял 5516 дивизионных 76-мм орудий, 4937 дивизионных 122-мм гаубиц и 2030 152-мм гаубиц. Примерно та же судьба постигла и орудия полкового звена. В итоге Красная Армия, понеся огромные потери уже в первые месяцы войны, с одной стороны, оказалась перед необходимостью срочного наращивания числа стрелковых дивизий, а с другой стороны, с невозможностью укомплектовать эти дивизии положенными согласно утвержденного штата полковыми и дивизионными артиллерийскими системами. Орудий просто катастрофически не хватало. Как и самих артиллеристов…

11 августа 1941 года в связи с необходимостью привести штаты артиллерийских полков в соответствие с реальными запасами дивизионных артиллерийских систем в стране, а также хоть как-то обеспечить артиллерией формируемые стрелковые соединения, штат дивизионных артиллерийских орудий был существенно сокращен. Вместо двух артиллерийских полков в стрелковой дивизии был оставлен только один. Он состоял из двух дивизионов трехбатарейного состава (по четыре орудия в каждой батарее). В каждом дивизионе было две батареи 76-мм пушек и одна батарея 122-мм гаубиц. Одновременно снизилось и число штатных полковых орудий: вместо 6 полковых 76-мм пушек в штатах каждого стрелкового полка осталось по 4 пушки (итого: 12 полковых 76-мм пушек на стрелковую дивизию).

16 марта 1942 года в состав артиллерийского полка стрелковой дивизии ввели третий дивизион двухбатарейного состава: одна батарея 76-мм пушек и одна батарея 122-мм гаубиц.

Из Приказа НКО СССР «Об изъятии рядового и младшего командного состава артиллеристов из других родов войск» № 0167 от 3 марта 1942 г. » В связи с большой потребностью артиллерийских кадров рядового и младшего командного состава для вновь формируемых артиллерийских частей приказываю:

1. К 10 марта 1942г. пересмотреть личный состав всех не артиллерийских частей фронтов, армий и округов, изъять весь младший и рядовой состав, ранее служивший в артиллерийских частях, заменив его специалистами соответствующих родов войск.

2. Изъятый младший и рядовой состав направить в запасные артиллерийские части и после двухнедельной переподготовки обратить на укомплектование вновь формируемых артиллерийских частей по указанию начальника артиллерии Красной Армии».

Из Приказа НКО СССР «Об усилении пехотного ядра и средств противотанковой обороны в стрелковых дивизиях» №0052 от 16 марта 1942г.: «В целях усиления пехотного ядра и средств противотанковой обороны в стрелковых дивизиях приказываю:

…5. Ввести в состав артиллерийского полка стрелковой дивизии третий дивизион в составе одной батареи 76-мм пушек (4 пушки УСВ) и одной батареи 122-мм гаубиц (4 гаубицы). В качестве средств тяги для 122-мм гаубиц ввести 15 тракторов.»

Таким образом, артполк с середины марта 1942 года стал состоять из трех дивизионов: два дивизиона трехбатарейного состава и один дивизион двухбатарейного состава. Всего в артиллерийском полку стрелковой дивизии насчитывалось 32 орудия: 20 единиц 76-мм пушек и 12 единиц 122-мм гаубиц.

Из Боевого устава артиллерии РККА (ч.2) 1937 года:

«76-мм пушка — уничтожение живой силы, не находящейся за укрытием; борьба с мотомеханизированными боевыми средствами противника и подавление огневых средств пехоты; разрушение проволочных заграждений и подавление артиллерии; борьба с авиацией (для зенитных орудий).

122-мм — 152-мм гаубица — уничтожение живой силы, находящейся за укрытием и вне его; подавление пехотных огневых средств; разрушение сооружений полевого типа; борьба с артиллерией и мотомеханизированными боевыми средствами».

Почти все батареи 76-мм пушек в 1942 году были на конной тяге. Автомобилей собственного производства для транспортировки орудий не хватало, а ленд-лиз только-только набирал обороты. С конским составом артиллерийских частей в 1942 году, особенно после понесенных РККА потерь и утраты территорий, дело обстояло сложно.

Из Указа Президиума Верховного Совета СССР «О фонде «Лошадь Красной Армии» от 20 августа 1939 года:

«15. По роду своей службы в РККА лошади подразделяются на: а) верховых, б) артиллерийских, в) вьючных и г) обозных.
При выделении лошадей в фонд «ЛКА» надлежит учитывать, что при предстоящей сдаче в ремонт РККА они должны удовлетворять ниже изложенным требованиям, предъявляемым к лошадям каждого сорта в отдельности.

Верховая лошадь. По своему экстерьеру должна быть костиста, суха, пропорционально сложена, иметь хорошо приставленную, не тяжелую сухую голову, хорошее зрение, прямую, длинную шею с нормальным поставом; достаточно длинную, средней высоты, мускулистую и хорошо выраженную холку; косое длинное плечо; глубокую подпругу; прочную, широкую, прямую спину; короткую, широкую и незапавшую поясницу; круп широкий и отлогий, не слишком спущенный, с хорошо развитой мускулатурой; крепкие, правильно поставленные конечности; прочные и правильные копыта; свободные, легкие, энергичные и правильные движения. Рост не менее 149 см и выше, обхват пясти не менее 18 см.

Для верховых лошадей аборигенных пород (в соответствующих районах СИБВО, УРВО, ЗАБВО, ЗАКВО, САВО, СКВО, ДВ) допускается при условии хороших экстерьерных качеств пониженный рост, а именно: не менее 144 см.

Артиллерийская лошадь. По своему экстерьеру должна быть костистая, широкая и глубокая в подпруге, с массивным корпусом; хорошо приставленными и пропорциональными головой и шеей; с нормальным зрением; правильной холкой; развитым плечом; хорошо развитой грудью и мускулатурой; полной, широкой и незапавшей поясницей; широким мускулистым и сильным крупом; прочными, правильно поставленными конечностями, хорошими копытами и свободными движениями.
В запряжку легкой артиллерии требуется лошадь от 151 см и выше, достаточно массивная, со свободными движениями на всех аллюрах, обхват пясти не менее 19 см; в запряжку тяжелой артиллерии — от 154 см и выше, массивная и рослая, способная двигаться свободной рысью; обхват пясти не менее 21 см«.

Даже в довоенное время набрать необходимое количество артиллерийских лошадей, отвечающих требованиям Указа, было не просто. И это при том, что советское руководство уделяло большое внимание разведению лошадей-тяжеловозов, в основном бельгийских брабансонов и английских клейдесдалей. Усиленно возрождалась дореволюционная порода «русский тяжеловоз» (или «русский арден»), представители которой частенько не дотягивали до необходимых параметров (даже лучшие предвоенные жеребцы были менее 150 см в холке, при стандарте роста 150-153 см), но зато были выносливы и, что немаловажно в армейских условиях, неприхотливы в содержании. В 1939 году на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке была представлена новая порода — «воронежская упряжная» (высота в холке — до 153 см, обхват пясти 20-21 см), отчасти возрождавшая былую славу знаменитых воронежских битюгов. Накануне войны, с присоединением Прибалтики, конский состав РККА пополнился бельгийскими тяжеловозами, а также малоизвестными в СССР лошадьми ольденбургской, остфризской и ганноверской пород. Несмотря на это, артиллерийских лошадей армии все равно не хватало.

С началом войны, с потребностью формирования все новых и новых дивизий (в том числе кавалерийских), на фоне уже понесенных невосполнимых потерь, а также  необходимости эвакуации конных заводов вглубь страны, сложностей в комплектовании конского состава артиллерийских частей добавилось в разы. Неудивительно, что командиры-артиллеристы всех рангов необычайно дорожили своими столь дефицитными тяжеловозами, всячески заботились о них и оберегали (в Журналах боевых действий артиллерийских частей нередко можно встретить записи о гибели или ранении артиллерийских лошадей с указанием их кличек, а то и иных подробностей случившегося, в то время, как даже своих погибших красноармейцев далеко не всегда перечисляли пофамильно, а чаще просто указывали их общее количество). Но, как не берегли артиллеристы своих «першеронов», в реалиях войны это удавалось плохо. И если судить по воспоминаниям фронтовиков и фотографиям, артиллерийские орудия зачастую тянули упряжки самых обычных обозных лошадок или не отвечающих никаким стандартам «монголок» — низкорослых, но зато непритязательных в уходе и очень выносливых.

А вот для транспортировки 122-мм гаубиц, масса которых составляла 2,5 тонны, артполки получили по 15 тракторов-тягачей (главным минусом которых была малая скорость перевозки орудий по дорогам с твердым покрытием). Чаще это были трактора марки СТЗ-5 «Сталинец», реже — С-2 «Сталинец-2», еще реже — «КомИнтерн». Американские трехосные полноприводные General Motors CCKW-353, Studebaker US6 и иные чудеса ленд-лиза появятся у советских артиллеристов позже.

Первоначально пушечные батареи артиллерийских полков комплектовались 76-мм дивизионными пушками Ф-22 (образца 1936 года) или Ф-22-УСВ (образца 1939 года), которые в дальнейшем были заменены на более современные и имеющие лучшие характеристики 76-мм дивизионные пушки ЗИС-3 образца 1942 года (пушка принята на вооружение 12 февраля 1942 года; массово пошла в войска во второй половине 1942 года). Новоформирующиеся же в 1942 году (начиная с весны-лета 1942 года) артиллерийские полки стрелковых дивизий, как правило, уже сразу вооружались новыми пушками ЗИС-3. 76-мм дивизионная пушка ЗИС-3 (на солдатском жаргоне — «Зося»), благодаря своей универсальности, за время войны стала не только самой широко применяемой пушкой Красной Армии, но и самой массовой артиллерийской системой: с 1942 по 1945 год было выпущено более 48 тысяч единиц. ЗИС-3 также, как и легендарный танк Т-34, заслуженно считается одним из главных символов Победы.

Аналогично обстояла ситуация и с гаубицами. Артполки стрелковых дивизий раннего формирования еще долго использовали на фронте устаревшие 122-мм гаубицы образца 1910/1930 года, лишь постепенно обновляя артиллерийский парк 122-мм гаубицами М-30 образца 1938 года (эта гаубица имела у солдат целых два прозвища: ласковое — «матушка», и, за характерную форму ствола без дульного тормоза — «кулацкий обрез»). Артиллерийские полки стрелковых дивизий более позднего формирования, начиная с весны-лета 1942 года, вооружались уже исключительно гаубицами М-30. Впрочем, гаубицы образца 1910/1930 года активно и успешно использовалась советскими артиллеристами в течение всей войны, хотя с 1942 года их количество в войсках серьезно уменьшилось из-за понесенных потерь. Также в ходе войны (особенно во второй ее половине) гаубичные батареи артиллерийских полков нередко доукомплектовывались трофейными 105-мм гаубицами (10,5cm leFH 18М и leFH 18/40), захваченными у гитлеровцев в ходе успешных наступательных операций. 

1031-й артиллерийский полк 100-й стрелковой дивизии

(участие в боевых действиях: 14 июля 1942 — 11 мая 1945)

Командный состав 1031 артиллерийского полка (февраль 1942 — октябрь 1943):

* к сожалению, в этом списке не достает очень многих имен

 Командир полка — майор Абрамов Валентин Васильевич

1909 г.р.. Русский. В РККА с 1928 года. Закончил 2-е Ленинградское артиллерийское училище в 1932 году. Беспартийный. Участник Финской войны 1939-40 гг. Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. Позже: командующий артиллерией 100-й сд, командующий артиллерией 329-й сд, член ВКП(б), подполковник. Награжден орденами Красной Звезды (14.10.42), Красного Знамени (14.11.43), Отечественной войны I степени (17.11.44). Убит в бою 17 августа 1944 года во время Львовско-Сандомирской операции.. Похоронен на площади города Тарнобжег Кельценского (ныне Подкарпатского) воеводства, Польша.

Позже командир полка — майор Пяткин Георгий Яковлевич 

 Адьютант командира полка — лейтенант Дедков  Евгений Андреевич

1923 г.р.. Русский. В РККА с 1941 года. Закончил Смоленское артиллерийское училище 19 февраля 1942 года. Член ВЛКСМ. Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. За участие в боях за Воронеж на Чижовском плацдарме в августе-сентябре 1942 года награжден медалью «За отвагу» (6.10.42). Позже — старший лейтенант. Получил тяжелое ранение 20 апреля 1943 года при попытке глушить рыбу гранатой в озере севернее деревни Ворсклица — граната РГД-33 взорвалась в руках. Умер от ран 21 апреля 1943 года. Похоронен в братской могиле поселка Ракитное Белгородской области.

 Заместитель командира полка по полит.части — батальонный комиссар Петровский Станислав Иосифович

1910 г.р.. Белорус. Образование 6 классов. В РККА с 1932 года. Закончил Орловское военно-политическое училище в 1939 году. Член ВКП(б) с 1937 года. Участник ВОВ с июня 1941 года. Был ранен. Позже: зам. командира по полит.части 4-го гвардейского  ИПТАП 40 А, майор. Погиб в неравном бою у села Краснолипье Воронежской области 15 января 1943 года. Посмертно награжден орденом Красного Знамени (25.01.43). Похоронен в братской могиле №265 села Платава Репьевского р-на, Воронежской области.

 Начальник штаба полка — капитан Агамалов Валентин Георгиевич

Родился 6 января 1911 года в Ташкенте. В РККА с октября 1932 года. Закончил Команду Одногодич. в 1932 году и АКУКС (Артиллерийские курсы усовершенствования командного состава) в 1938 году. Кандидат в члены ВКП(б) с 1940 года. Участник ВОВ. Майор, подполковник, полковник. В дальнейшем служил в штабе 5 ТА Юго-Западного фронта. Позже — старший преподаватель звукометрии 3-го Ленинградского артиллерийского училища. Награжден: медалью «За боевые заслуги» (3.11.44), медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945г.г.» (9.9.45), орденом Красной Звезды (6.11.47), орденом Красного Знамени (20.04.53), орденом Отечественной войны II степени (6.4.85).

Позже НШ полка — старший лейтенант Голованов Александр Григорьевич

1918 г.р.. Мордвин. В РККА с 1939 года. Кандидат в члены ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. Ранен 27 декабря 1942 года. Войну закончил майором. Награжден медалью «За боевые заслуги» (04.6.43), двумя орденами Отечественной войны II степени (28.09.43) и (4.11.43).

Позже и до конца войны НШ полка — майор Воронцов Тимофей Павлович

 Помощник командира полка по материальному обеспечению — интендант 2 ранга Погодинский Дмитрий Федорович

Родился в 1897 году в Казани. Русский. Член ВКП(б) с 1927 года. Участник Гражданской войны 1917-1923 гг.. Участник ВОВ с 1942 года. В конце войны — майор административной службы. Награжден медалью «За боевые заслуги» (29.11.43), медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45), орденом Красной Звезды (29.11.43), орденом Отечественной войны II степени (30.04.45). Демобилизован 5 марта 1946 года.

 Помощник НШ полка — старший лейтенант Голованов Александр Григорьевич (вскоре был назначен НШ полка)

Позже — старший лейтенант Артюхов Дмитрий Семенович (прибыл с должности НШ адн 842-го ап 309-й сд)

1912 г.р.. В РККА с 1939 года. Кандидат в члены ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. Ранен 6.10.1941 и 4.2.43. В конце войны — капитан. Награжден: медалью «За боевые заслуги» (28.3.43), орденом Красной Звезды (30.10.43), орденом Отечественной войны I степени (21.3.44), орденом Отечественной войны II степени (28.5.45), медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», медалью «За освобождение Варшавы».

 Помощник НШ полка по разведке — старший лейтенант Ткаченко Петр Евтропович

Родился 27 июня 1922 года. Украинец. В РККА с 16 июня 1940 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1941 года. При корректировке артогня из боевых порядков пехоты 5 августа 1943 года был ранен. Награжден орденом Красной Звезды (9.9.43) и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45). После окончания войны продолжил службу. Дослужился до полковника. Был награжден: медалью «За боевые заслуги» (15.11.50) и орденом Красной Звезды (30.12.56). В 1985 году награжден орденом Отечественной войны I степени.

Одновременно и позже — старший лейтенант Исаев Федор Алексеевич

1913 г.р.. Русский. В РККА с 1935 года. Член ВКП(б). Участник Финской войны 1939-40 гг.. Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. В дальнейшем — капитан, командир 2 батареи 400-го артиллерийского Трансильванского полка. Награжден двумя медалями «За отвагу» (27.01.40) и (5.6.43), орденом Красной Звезды (30.10.43) и орденом Отечественной войны II степени (16.01.45).

 Начальник связи полка — лейтенант Носков Борис Васильевич

Родился 28 мая 1910 года. Русский. В РККА с 11 ноября 1933 года. Кандидат в члены ВКП(б). Позже — член ВКП(б. )Участник Финской войны (район Баренцова моря). Позже — ст. лейтенант, капитан. Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Награжден медалью «За боевые заслуги» (6.10.42). 28 января 1944 года попал в окружение и пропал без вести.

 Командир штабной батареи 1031 ап — старший лейтенант Титов Семен Петрович

Родился 25 апреля 1918 года. Русский. В РККА с октября 1938 года. Член ВКП(б). Участник боев на Халкин-Голе. Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. Участвуя в боях за Воронеж с 1 сентября 1942 года вел Журнал боевых действий 1031-го артполка (за что ему низкий поклон и отдельное спасибо). Позже — капитан. Награжден медалью «За отвагу» (29.3.43) и орденом Александра Невского (9.9.43). 28 января 1944 года попал в окружение и пропал без вести.

 Начальник артиллерийского снабжения полка — капитан артиллерийско-технической службы Рымаренко Константин Назарович

Родился 3 марта 1908 года. Украинец. В РККА с 1941 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с июля 1941 года. Награжден: орденом Красной Звезды (30.10.43) и медалью «За боевые заслуги» (5.11.54). Службу закончил майором технической службы. В 1985 году награжден орденом Отечественной войны II степени.

 Начальник финансовой службы полка — старший лейтенант интендантской службы Дробат Алексей Сергеевич

Родился 5 февраля 1913 года. Украинец. В РККА с 1940 года. Беспартийный. Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Позже — капитан инт. службы, начальник продовольственно-фуражной службы 1031-го ап 100-й сд. Награжден: медалью «За боевые заслуги» (8.10.43). Пропал без вести 28 января 1944 года. 5 февраля 1944 года попал в плен в районе н.п. Аратов. Находился в лагере Гомерштейн (Германия), работал горнорабочим. Освобожден 17 апреля 1945 года. После проверки в спецлагере НКВД демобилизован и убыл в город Николаев. Награжден орденом Отечественной войны II-й степени (6.04.85).

 Командир транспортного взвода 1031 ап — лейтенант Клейнер Абрам Моисеевич

1917 г.р.. Еврей. В РККА с 1939 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. В дальнейшем помощник начальника прод-фуражного снабжения 1031 ап. Награжден медалью «За боевые заслуги» (5.6.43). Убит 31 января 1944 года. Похоронен в лесу близ села Балабановка Оротовского р-на Винницкой области, Украина.

1-й артиллерийский дивизион

 Командир 1-го адн — майор Пяткин Георгий Яковлевич

1908 г.р.. Русский. В РККА с 1930 года. Член ВКП(б). Участник Белорусского похода 1939г. и Финской войны 1940г. Участник ВОВ с июня 1941 года. Позже: начальник штаба 1031 ап, командир 1031 ап, командующий артиллерией 241-й стрелковой Винницкой дивизии, подполковник. Герой Советского Союза (Указ Президиума ВС СССР от 29.12.1943). За годы войны награжден медалью Золотая Звезда, орденом Ленина, орденом Красного Знамени (27.05.1945), орденом Отечественной войны II степени (28.09.1943) и рядом медалей.

 Зам. командира 1-го адн — старший лейтенант Варнавский Тимофей Захарович

Родился 2 февраля 1922 года. Русский. Член ВЛКСМ. В РККА с июня 1942 года. Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Награжден: орденом Красной Звезды (25.04.43) медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45), медалью «За освобождение Праги» (9.06.45), медалью «За взятие Берлина» (9.6.45). После войны награжден орденом Отечественной войны II-й степени (6.04.85). Умер 15 ноября 1990 года.

 НШ 1-го адн — ???

 Начальник разведки 1-го адн — лейтенант Блохин Иван Романович

1915 г.р.. Русский. В РККА с 1937 года. Член ВЛКСМ. Участник Финской войны 1939-40 гг.. Награжден медалью «За боевые заслуги». За бои под Воронежем награжден медалью «За отвагу» (22.8.1942). В дальнейшем — командир 5-й батареи 248-го гвардейского истребительного противотанкового артиллерийского полка, старший лейтенант, капитан. Награжден орденами Красной Звезды (20.01.1944), Александра Невского (02.08.1944), Отечественной войны II (10.10.1943) и I (09.02.1945) степеней. «…Храбрейший воин, всем известный в трех полках бригады непоколебимой твердостью духа…» так отзывался о нем тогда еще капитан, а в последствии генерал-лейтенант артиллерии и дважды Герой Советского Союза В.С. Петров в своей книге «Прошлое с нами». 23 июля 1944 года был смертельно ранен. Посмертно представлялся к званию Героя Советского Союза. Похоронен в братской могиле села Плотыча Тернопольского района Тернопольской области, Украина.

На фото — разведчики 1031 ап: красноармеец Х.М. Жамалейдинов (убит 24.03.1943) и начальник разведки 1-го адн лейтенант И.Р. Блохин в помещении главного пульта управления Воронежской электростанции. Воронеж. 1942 год.

 Начальник связи 1-го адн — младший лейтенант Кабешев Иван Кириллович

1921 г.р.. Белорус. В РККА с 13 июля 1941 года. Кандидат в члены ВКП(б). Участник ВОВ с июля 1942 года. В дальнейшем — командир огневого взвода 672 ап. Награжден медалью «За отвагу» (29.3.43). Пропал без вести в марте 1944 года.

1 батарея (76-мм пушки ЗИС-3 на конной тяге)

 Командир 1 батр —  старший лейтенант Гуров Николай Николаевич

Родился 9 января 1916 года. В РККА с 23 октября 1937 года. Член ВКП(б). Участник войны с белофиннами 1939-40гг. Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. В битве за Воронеж помимо 1-й батареи регулярно командовал огнем 3-й батареи 1031-го ап. С мая 1943 года назначен НШ адн 805-го гаубичного артиллерийского полка РГК. Позже — НШ артиллерии 163-й стрелковой Ромненско-Киевской ордена Ленина Краснознаменной ордена Суворова дивизии. Четырежды ранен. За Финскую награжден медалью «За боевые заслуги». В ходе ВОВ награжден: орденом Красной Звезды (9.9.42), орденом Александра Невского (26.10.43), орденом Отечественной войны II степени (7.11.43), орденом Красного Знамени (18.4.44), орденом Отечественной войны I степени (13.12.44), медалью «За оборону Советского Заполярья» (5.12.44), медалью «За взятие Будапешта» (9.6.45), медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (9.05.45).

 Военный комиссар 1 батр — младший политрук Ласкин Николай Федорович

1912 г.р.. Русский. В РККА с 1941 года. Член ВКП(б) с 1939 года. Награжден: медалью «За боевые заслуги» (22.8.42).

Позже зам. командира батареи по политической части — лейтенант Фирулев Константин Иванович

1905 г.р.. Русский. В РККА с 1942 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Награжден: медалью «За отвагу» (29.3.43).

 Командир взвода управления — лейтенант Копейкин Вениамин Васильевич

Родился 2 апреля 1923 года. Русский. В РККА с 22 июня 1941 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Позже — командир 1 батареи 1031 ап, ст.лейтенант. Награжден медалью «За отвагу» (29.3.43) и орденом Красной Звезды (3.10.43). Умер от ран 2 октября 1943 года. Похоронен в деревне Зарубинцы Переяславского р-на Киевской области, Украина.

 Командир огневого взвода — лейтенант Протопопов Василий Яковлевич

Родился 6 января 1921 года. Удмурт. В РККА с 10 октября 1940 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Награжден орденом Красной Звезды (29.3.43) и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45). В 1985 году награжден орденом Отечественной войны I степени.

 Командир огневого взвода — лейтенант Дементьев Анатолий Михайлович

Родился 4 февраля 1922 года на ст. Быково Ленинградской ж/д. Русский. В РККА с 12 августа 1941 года. Погиб 15 августа 1942 года под Воронежем во время боев за Чижовский плацдарм.

2 батарея (76-мм пушки ЗИС-3 на конной тяге)

 Командир 2 батр — старший лейтенант Шорохов Василий Александрович

Родился 5 сентября 1920 года в селе Хмелевка Макарьевского района Костромской области. Русский. В РККА с 1 сентября 1939 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1943 года по 12 марта 1943 года. Активный участник битвы за Воронеж. Позже — капитан, НШ адн 1031-го ап. 12 марта 1943 года под городом Лебедин Сумской области был тяжело ранен и 2 ноября 1943 года списан из армии по ранению. Был награжден орденом Отечественной войны II степени (22.12.45) и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45). В 1985 году награжден орденом Отечественной войны I степени.

Позже кбатр-2 — старший лейтенант Еремин Василий Ефимович

1923 г.р.. Русский. В РККА с июня 1941 года. Канд. в члены ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. В боях за Воронеж был командиром огневого взвода. Награжден орденом Красной Звезды (29.3.43).

 Командир взвода управления — младший лейтенант Миклушов Алексей Тимофеевич

1916 г.р.. Белорус. В РККА с июня 1939 года. Б/п. Участник ВОВ с 25 июня 1941 года. В дальнейшем — командир 2-й батареи 286-го ап 111-й сд, чл.ВКП(б), лейтенант. Был два раза ранен. Награжден: медалью «За боевые заслуги» (22.8.42), медалью «За отвагу» (1.10.43) и посмертно орденом Отечественной войны II степени (18.01.44). Погиб в бою за деревню Ново-Андреевка 14 декабря 1943 года. Похоронен в селе Вершино-Каменка Новгородковского района Кировоградской области, Украина.

 Командир огневого взвода — младший лейтенант Гигилев Анатолий Васильевич

1922 г.р.. Русский. В РККА с 17 июня 1941 года. Член ВЛКСМ. Участник ВОВ с 23 февраля 1942 года. Награжден медалью «За отвагу» (29.3.43). Позже — лейтенант. Умер от ранения в грудь 29 августа 1943 года. Похоронен в братской могиле на кладбище села Бандуры Грунского (ныне Ахтырского) района Сумской области, Украина.

3 батарея (122-мм гаубицы М-30 на тракторной тяге) 

 Командир 3 батр — старший лейтенант Шкред Иосиф Романович

1913 г.р.. Русский. В РККА с 1936 года. Член ВКП(б). На фронте с 22 июня 1941 года. Награжден орденом «Красной Звезды» за оборону Воронежа (9.9.42). В дальнейшем служил в 158-м ап 52-й сд.

Позже кбатр-3 — лейтенант Петухов Николай Михайлович (кбатр-7).

 Командир взвода управления — лейтенант Шлыков Павел Иванович

1923 г.р.. Русский. В РККА с августа 1941 года. Член ВЛКСМ. Закончил Ленинградское артиллерийское училище. 22 августа 1942 года был награжден медалью «За отвагу», а через два дня (24.8.42) погиб от прямого попадания тяжелого снаряда в НП. Был похоронен на южной окраине деревни Чижовка (правый берег реки Воронеж). Перезахоронен в братскую могилу №1 (Воронеж, ул. 20-летия Октября, 37д) мемориала «Чижовский плацдарм».

2-й артиллерийский дивизион

 Командир 2-го адн — майор Ломтадзе Шалва Иванович

1908 г.р.. Грузин. В РККА с 1930 года. Член ВКП(б) с 1930 года. Участник Польской и Финской войн, в ВОВ с 22 июня 1941 года (командир 4-й батр 158-го ап 52-й сд). Награжден орденом Красного Знамени (16.01.42) и орденом Отечественной войны II степени (18.05.43).

Позже командир 2-го адн — капитан Яковлев Владимир Леонидович

1919 г.р.. Русский. В РККА с 1936 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. Позже — командир 2-го адн 566 ап 304 сд 60 А, майор. Награжден орденами Отечественной войны II степени (9.9.43), Красной Звезды (16.6.44) и Александра Невского (4.6.45).

 НШ 2-го адн — старший лейтенант Евсютин Вениамин Иванович

1914 г.р.. Русский. В РККА с 15 февраля 1936 года. Окончил Одесское артиллерийское училище. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1941 года. Позже — командир 3-го адн 1031 ап 100 сд 40 А, капитан, майор, подполковник, полковник. Войну закончил командиром 917-го артполка 370-й стрелковой Житомирской Краснознаменной ордена Богдана Хмельницкого дивизии. Участвовал во взятии Берлина и в освобождении Праги. Награжден орденами Красного Знамени (25.04.43), Красной Звезды (28.05.44), Отечественной войны II степени (4.10.44), медалью «За взятие Берлина» (9.6.45).

 Начальник разведки 2-го адн — лейтенант Качалов Павел Дмитриевич

1902 г.р.. Русский. Беспартийный. Пропал без вести 15 августа 1942 года под Воронежем во время штурма Чижовского плацдарма.

Позже — лейтенант Голованов Александр Григорьевич

до ранения 27.12. 1943г. в дальнейшем — он помощник НШ и НШ 1031-го артполка 100-й сд.

 Начальник связи 2-го адн — ???

4 батарея (76-мм пушки ЗИС-3 на конной тяге)

 Командир 4 батр — лейтенант Шкодин Иван Иванович (однокашник В.Тибо-Бриньоля по Смоленскому артиллерийскому училищу)

Русский. Родился в городе Дорогобуж Смоленской губернии 1 января 1919 г. В 1938 году закончил школу тренеров в Ленинграде. Работал преподавателем Смоленского техникума физической культуры, получил звание мастера спорта СССР по спортивной ходьбе. В июне 1940 года стал чемпионом СССР по спортивной ходьбе на 10 км, побив рекорд СССР. Став мировым рекордсменом в ходьбе на 3 км, Иван Шкодин с 1940 по 1941 год готовился к побитию второго рекорда норвежца Брюна на 5 км, а заодно и собственного рекорда на 3 км. Старт был назначен на 18.00 22 июня 1941 года на стадионе Дома Красной Армии. Готовясь к старту, и узнав о начале войны, Иван Шкодин не раздумывая прибыл в военкомат, и в тот же день был зачислен курсантом Смоленского артиллерийского училища. Вечером 22 июня 1941 года он вышел на старт сражаться за мировые рекорды и установил два мировых рекорда по спортивной ходьбе на дистанциях: 3 км (12 мин. 01 с) и 5 км (20 мин. 51 с).

В РККА с 22 июня 1941 года. 23 февраля 1942 года закончил Смоленское артучилище в Ирбите. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. Позже — старший лейтенант, зам командира 3-го дивизиона 1031-го ап. Награжден орденом Красного Знамени (12.04.43). Тяжело ранен 7 октября 1943 года. Умер от ран 14 октября 1943 года. Похоронен в братской могиле д.Тошань Переяслав-Хмельницкого района Киевской области, Украина.

С апреля 1985 года в Смоленске проводятся ежегодные международные турниры по легкой атлетике памяти И.И. Шкодина. В Смоленской академии физкультуры и спорта установлена мемориальная доска памяти Ивана Ивановича Шкодина.

 Командир взвода управления — лейтенант Агапов Владимир Леонтьевич

Родился 15 ноября 1923г.. Русский. В РККА с августа 1941 года. Член ВЛКСМ. Закончил Смоленское артиллерийское училище 19 февраля 1942 года. Пропал без вести в июле 1942 года.

 Командир огневого взвода — младший лейтенант Бельмиков Виктор Михайлович

1924 г.р.. Погиб 29 сентября 1942 года.

5 батарея (76-мм пушки ЗИС-3 на конной тяге)

 Командир 5 батр — старший лейтенант Мартынов Петр Сергеевич

1915 г.р.. Ижор. В РККА с 1937 года. Участник советско-финской войны. С 22 июня 1941 года по 10 апреля 1942 года воевал на Карельском фронте (237 ап 71-й сд; 641 минп 37-й мехд), с 10 июля 1942 года по 20 октября 1943 года — на Воронежском фронте, с 20 октября 1943 года и до Победы — на 1-м Украинском фронте. Член ВКП(б) с 1944 года. В дальнейшем — командир 3 адн 1031 ап, капитан, майор. Контужен на Воронежском фронте 18 июля 1942 года. Награжден орденами: Отечественной войны II степени (30.10.43), Красной Звезды (16.6.44), Александра Невского (22.3.45), Красного Знамени (23.6.45) и медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.».

 Зам. командира батареи — лейтенант Савченко Александр Борисович

1913 г.р.. Русский. В РККА с февраля 1942 года. Член ВКП(б) с сентября 1944 года. Участник Отечественной войны с 11 сентября 1942 года. В дальнейшем — командир 5 батр 1031 ап, ст.лейтенант, НШ 2-го адн 1031 ап, капитан. Награжден орденами Красной Звезды (5.6.43), Отечественной войны II степени (15.9.44), Отечественной войны I степени (28.4.45).

 Командир взвода управления — младший лейтенант Курганов Иван Васильевич

Родился в 1921 году в Саратове. Русский. Член ВЛКСМ с 1938 года. В РККА с 1940 года. Ранен 25 сентября 1942 года в бою за Чижовский плацдарм. После излечения — зам.командира маршевой роты 45-го запсп (24 октября 1943 года направлен в распоряжение Центрального фронта с маршевой ротой  №10116). Вновь вернулся на свою должность в 1031-й ап 100-й сд. Погиб в бою 11 февраля 1943 года.

 Командир огневого взвода — лейтенант Шалаев Геннадий Васильевич

Родился 27 января 1923 года. Русский. В РККА с 29 июня 1941 года. Член ВКП(б) с 1943 года. Участник Отечественной войны с 17 марта 1942 года. Ранения: легкое в руку (16.8.42), легкое (15.11.42), легкое в плечо (8.8.43), тяжело в живот (10.04.45). В дальнейшем: ст.лейтенант, командир 5 батр 1031 ап 100-й сд, командир 1-й, а позже 3-й батареи 473 ап 99-й сд 46-й армии. Награжден орденами: Красной Звезды (22.8.43), Александра Невского (02.1945), Красного Знамени (14.02.45). Был представлен к Ордену Ленина, но получил орден Отечественной войны I степени (21.6.45). Умер 8 марта 1978 года.

 Командир огневого взвода — лейтенант Тибо-Бриньоль Владимир Владимирович

Родился 23 октября 1922 года в Челябинске. Русский. Окончил два курса механического факультета Уральского индустриального института имени С.М. Кирова. В РККА с 1 августа 1941 года. Член ВЛКСМ. Закончил ускоренный курс Смоленского артиллерийского училища в Ирбите 23 февраля 1942 года. Вероятно учился весьма достойно раз выпущен «лейтенантом». По этой же причине, как хорошо образованный человек (на то время) и грамотный офицер-артиллерист, был определен в дивизионную артиллерию.

6 батарея (122-мм гаубицы М-30 на тракторной тяге)

 Командир 6 батр — старший лейтенант Арнаутов

3-й артиллерийский дивизион

 Командир 3-го адн — старший лейтенант Бортиков Валентин Михайлович (8 декабря 1942 года убыл в СибВО).

Позже кадн-3 — капитан Воронцов  Тимофей Павлович

Позже кадн-3 — капитан Евсютин Вениамин Иванович

 Зам. командира 3-го дивизиона по политической части — старший политрук Горячев Андрей Васильевич

1907 года рождения. Русский. В РККА с 1929 года. Член ВКП(б) с 1929 года. Закончил полковую школу в 1930 году и курсы младших лейтенантов в 1937 году. Участник Финской войны. Участник ВОВ с августа 1941 года. Позже — капитан. Награжден орденом Красной Звезды (12.10.43) и медалью «За отвагу» (1.10.42). 11 декабря 1943 года умер от разрыва сердца. Похоронен х. Крушняки, Бышевского района, Киевской области.

 НШ 3-го адн — старший лейтенант Воронцов Тимофей Павлович

Родился 18 февраля 1916 года в селе Вязовое Скороднянского района Курской области. Русский. В РККА с 15 сентября 1937 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с июля 1941 года. Позже — командир 3-го адн и НШ 1031-го ап 100-й сд, капитан, майор, подполковник. Награжден двумя орденами Красной Звезды (18.5.43) и (23.8.44), орденом Отечественной войны II степени (20.10.43) и медалью»За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45). После войны продолжил службу в ВС. Был награжден медалью «За боевые заслуги» (24.06.48) и третьим орденом Красной Звезды (5.11.54). К 40-летию Победы был награжден орденом Отечественной войны II-й степени (06.04.85).

 Начальник разведки 3-го адн — лейтенант Пуртов Иван Дмитриевич

Родился 2 ноября 1923 года в деревне Рыбная Козульского района, Красноярского края. Русский. В РККА с 15 ноября 1941 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с сентября 1942 года. В дальнейшем — НШ 3-го адн 1031-го ап, ст.лейтенант, капитан, майор. Награжден: орденом Красной Звезды (29.3.43), медалью «За отвагу» (20.10.43), орденом Отечественной войны II степени (21.4.45) и медалью»За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (9.05.45). После войны продолжил службу в армии. В мирные дни был награжден медалью «За боевые заслуги» (21.08.53) и вторым орденом Красной Звезды (30.12.56).

 Начальник связи 3-го адн — ???

7 батарея (76-мм пушки ЗИС-3 на конной тяге)

 Командир 7 батр — старший лейтенант Барейша Аркадий Васильевич

Родился 13 апреля 1918 года в деревне Александровка Речицкого района Гомельской области. Белорус. В РККА с 8 октября 1938 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. 24 августа 1942 года под Воронежем был ранен. В дальнейшем — начальник разведки дивизиона и НШ 131-го артиллерийского полка 6-й сд. Награжден: орденом Красной Звезды (4.10.43) и орденом Отечественной войны II степени (30.9.44). В 1987 году награжден орденом Отечественной войны I степени (20.10.87).

Позже кбатр-7 — старший лейтенант Лямец Степан Антонович

Родился 17 августа 1915 года. Украинец. В РККА с 25 января 1937 года. Член ВКП(б). Участник ВОВ с 22 июня 1941 года. В дальнейшем — командир 408-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 100-й сд. Капитан, майор. Награжден: орденом Красной Звезды (10.12.42), орденом Красного Знамени (22.06.43), орденом Отечественной войны II степени (04.9.44) и орденом Отечественной войны I степени (28.04.45).

1 Командир взвода управления — лейтенант Петухов Николай Михайлович

Родился 12 февраля 1923 года. Русский. В РККА с 12 июля 1941 года. Член ВЛКСМ. Участник ВОВ с 12 июля 1942 года. В оборонительных боях за Воронеж был ранен (24.08.42). Позже — ст.лейтенант, капитан, командир 7-й батареи, затем 3-й батареи 1031-го ап 100-й сд. Награжден: орденом Красного Знамени (18.4.43), орденом Отечественной войны II степени (27.4.43).

18 батарея (122-мм гаубицы М-30 на тракторной тяге)

 Командир 8 батр — старший лейтенант Духович Василий Васильевич

Родился 12 апреля 1916 года в городе Ромны Сумской области. Белорус. В РККА с октября 1936 года. Кандидат в члены ВКП(б). Участник Финской войны и освобождения Западной Белоруссии. Участник ВОВ с июня 1941 года. В дальнейшем — помощник НШ 1036-го артполка 161-й стрелковой дивизии, капитан. Награжден медалью «За отвагу» (30.9.42). Убит 14 октября 1943 года. Похоронен в районе кирпичного завода села Трактомировка Ржищевского р-на Киевской области, Украина.

1

Из Вологодской областной газеты «Красный Север» №82 от 9 мая 2012 года: «22 и 23 июня на железнодорожную станцию прибыл транспорт со стрелковым вооружением и боеприпасами. 24 июня прибыл эшелон с конским составом, 192 лошади были распределены между стрелковыми полками и спецподразделениями, 82 — переданы в артиллерийский полк и спецбатареи. 26 июня доставлен эшелон с артиллерийским вооружением, а 29 июня 1942 года — эшелон с 12 гаубицами для 1031-го артиллерийского полка.
Все было готово, и в начале июля 100-я стрелковая дивизия была поднята по тревоге и выведена к железнодорожной станции Кипелово для погрузки в эшелоны, а 12 июля через Вологду прошел последний эшелон с бойцами этой дивизии».